Первые комиксы Владимира Сутеева. Часть 3. Пионерская книжка-картинка 1920-х гг.

В середине лета 1925 года кинопоэма «Вокруг света» вышла отдельной книжкой. Ее название изменилось, стало более точным – «Митька заграницей», с подзаголовком «необычайные приключения Митьки-пионера в Западной Европе». Издание уменьшенного горизонтального формата обладало броской экспрессионистской обложкой, на ней Митька мчался вприпрыжку с красным знаменем наперевес.

Митька заграницей / Н. Богданов, рис. В. Сутеева - Молодая гвардия, 1925. (обложка)

Поэма была не первым и далеко не единственным произведением подобного рода. К середине 1920-х годов, как отмечает книговед Дмитрий Фомин, в советской детской литературе сложился жанр травелога – «явление вполне оригинальное, не имеющее прямых аналогов ни в дореволюционной, ни в зарубежной книжной культуре». Особое место в этом поэтическом жанре занимали проникнутые духом интернационализма истории о героических приключениях советских пионеров, отправляющихся по странам и континентам раздувать пожар мировой революции.

 Что читать («Пионер», 1925 год, №19)

По преимуществу это были книжки-картинки, ориентированные на самую юную аудиторию, для которой восприятие смысла невозможно без визуального представления. Типичный для пионерской беллетристики герой приобретал в этом жанре откровенно сказочные черты – как правило, в основе фабулы был сон, ставший явью. Хорошо апробированный прием давал необходимую свободу использования чудесного, снимал проблему ряда допущений, неизбежно сопутствующих сказочно-утопической коллизии. Фактически главные действующие лица этих историй выступали в роли культурных героев, активно (и чаще всего по просьбе местных жителей) организовывали новый миропорядок со своими ритуалами и правилами, обучали приемам революционной борьбы.

«Митька» уверенно занимает свое место в сложившемся пантеоне, поскольку на момент выхода книги можно говорить о шести изданиях подобного рода. Два из них – «Приключения пионера Пети» З. Валентина (1924) и «Воздушные делишки пионера Мишки» В. Гранова и Н. Горбачева (1925) – в своем изобразительном решении более чем ординарны и, хотя с точки зрения жанра весьма показательны, к книжке-картинке отношения не имеют.

Выдающимся во всех отношениях примером становится сказка «Май и Октябрина» (1924) известного поэта Льва Зилова, рассказанная им совместно с художником Владимиром Орловым. Желание брата с сестрой «Облететь бы весь земной глобус, / Посмотреть, где хорошо, а где гадко» осуществляется во сне. Кровать превращается в аэроплан и юные путешественники последовательно посещают Африку, Индию и Японию. В Африке герои устраивают строгую выволочку французским колонизаторам и даже вступают с ними в воздушный бой, из которого выходят победителями. В Индии близнецы разворачивают революционную агитацию, разучивают с крестьянскими детишками «Интернационал» и скармливают тигру надсмотрщика-англичанина. В Японии на заводе по изготовлению резины они организуют рабочий комитет и передают делегатам винтовку и шашку: «Только шашка вам дверь прорубит / В царство свободы; / Только винтовка / Сорвет веревку / С трудового народа».

К неоспоримым достоинствам книжки объемом в сорок шесть страниц следует отнести и точность ее изобразительного решения. Полноцветная обложка с пестрым африканским сюжетом предваряет монохромное единство энергичного повествования, прихотливо чередующего колонки строф с брутальными пятнами линогравюр. Изобразительные и текстовые поля разграничены. Ритм поэмы уверенно поддержан обилием полосных иллюстраций. Выбор графической техники позволяет достичь выразительной обобщенности форм, сочности линий и пятен, подчеркивает материальность страницы. Повествование о «начале новых времен» приобретает архаическую, «первобытную» убедительность народной картинки.

Иной пример оригинального стилистического решения дает книжка «Путешествие для примера всем пионерам» (1925) поэтов А. Беленького и Я. Свирского с иллюстрациями И. Вакса и Н. Кравченко. История эта более компактна – авторы говорят с юным читателем языком плаката и не видят необходимости обосновывать всякого рода фантастические события. Так, пионер Ванюша Петров выигрывает в лотерею «небывалую игрушку» самолет-аэроплан и решает отправиться на нем в дружественный Китай с пионерским приветом. Герой намерен написать заметку в стенгазету, сделать «авиа-доклад», а заодно привезти своему отряду килограмм чая. Посланец страны Советов априори обладает всенародной известностью, поэтому и ВЦИК и Совнарком напутственно машут ему, когда аэроплан пролетает над Красной площадью. Над Монголией отважный путешественник попадает в ураган и, потерпев крушение над Желтым морем, оказывается в китайской тюрьме за незаконное пересечение границы. Он бежит из застенка и, примкнув к демонстрации Китайской национальной партии, производит фурор своими революционными речами. С чувством выполненного долга Ванюша Петров получает от советского полпреда груженый чаем аэроплан и с почетом убывает в родной Ленинград, где отважному юнкору уготована торжественная встреча.

Книжка-картинка «Путешествие для примера всем пионерам» сама служит показательным примером взаимодействия изображения и текста как полноправных элементов повествования. Небольшое, в двенадцать страниц, издание напечатано в три краски. Такое упрощение цветовых отношений позволяет использовать два типа контраста: тональный – черного и белого и цветовой – красного и зеленого, что обеспечивает визуальное разнообразие, делает книгу по плакатному нарядной. Цвет текста и бумаги участвуют в композиции наравне с черными и белыми элементами рисунка, способствуя изобразительному единству страницы. При этом расположение и конфигурация текста определены сюжетом картинки. Высокая степень обобщения и условное пространство, в котором разворачивается действие, обеспечивают пластическую согласованность страниц, повествовательную слитность разворотов.

Совсем другие принципы изобразительной драматургии демонстрирует дилогия «Приключения Кима» (1925) в стихах Н. Филио и оформлении С. Варича, вышедшая в Харькове в серии «Библиотеки юного ленинца». Первую часть «Приключений» с подзаголовком «Путешествие по Африке» составляют тридцать восемь страниц, вторая, «Путешествие по Азии», вдвое больше, – семьдесят две страницы. Внушительный объем обильно иллюстрированного текста четко структурирован. Изображение и текст занимают равные части страницы и организованы двумя колонками – под каждым рисунком пара соответствующих ему четверостиший.

В первой книжке говорилось
Как Ким в Африку попал,
Что такое с ним случилось,
Как оттуда он бежал.
Во второй-же (в сей книжонке)
Речь об Азии пойдет
И о том, каких мальченка
Натворил в ней дел – хлопот.

Авторы далеко не сразу определились, в каком жанре будет разворачиваться история их героя. Африканское начало приключений представляет собой комедию положений, а Ким лишь попадает из одной передряги в другую. Жанровый вектор меняется, едва герой оказывается в плену у дикарей. Найденный в его багаже журнал с портретом Ленина наделяет героя непререкаемым авторитетом, и повествование уверенно становится на авантюрно-приключенческие рельсы. Пламенный пропагандист революции организует пионерские звенья, по Африке прокатывается волна восстаний, и спастись из рук французских колонизаторов харьковскому пионеру удается лишь с помощью советского аэроплана.

Азиатский вояж начинается с авиакатастрофы. Попав в ураган, самолет гибнет, а героя подбирает корабль, везущий паломников. Оказавшись в Мекке, убежденный атеист устраивает «богохульную бузу», за что и попадает в тюрьму. За побегом из темницы следует революционная агитация ловцов жемчуга на побережье Персидского залива. Затем Ким отплывает в Индию, но едва прибыв в Бомбей получает боевое ранение и становится косвенной причиной народных волнений. Время кровавой расправы Ким проводит под опекой прекрасной индианки, но едва оправившись от ран, направляется в Китай. По пути, в Непале и Тибете, герой организует пионерские звенья и отряды, а прибыв в Пекин, разворачивает агитацию за реформу китайского языка. Здесь Н. Филио и С. Варич теряют путеводную жанровую нить. Революционно-освободительная линия утрачивает связность, повествование превращается в нагромождение диковинных восточных сюжетов и завершается землетрясением в Японии.

Удручающая серьезность романной формы, мятущейся от комедии до революционной эпопеи, от мелодрамы до кунсткамеры, в сопровождении тяжеловесного натурализма дилетантского рисунка дают достаточно оснований считать «Приключения Кима» непосредственным материалом для созданной Н. Богдановым и В. Сутеевым пародии. Обращает на себя внимание и структурное сходство книг.

В отличие от предшествующих примеров, в которых повествовательным модулем выступал разворот, в «Приключениях Кима» изобразительно-текстовый блок самодостаточен. Для развития действия совершенно не принципиально, сколько подписанных картинок расположено в едином поле зрения – две, как на странице или четыре, как на развороте. Легко можно представить себе и бесконечную ленту свитка, и последовательность отдельных листов-эпизодов организованных по принципу лубочной книги.

В «Митьке заграницей» каждому кадру отведена отдельная страница, а поскольку печать книжки односторонняя, то смежная сторона разворота остается чистой. Шестьдесят листов книжки, один из которых титульный, соответствуют пятидесяти девяти кадрам комикса. В. Сутеев без сожаления отказывается от журнальной композиции, позволяющей видеть совокупность кадров каждой части в едином поле страницы. Таким образом, изображение и сопутствующий ему текст, который теперь расположен сбоку от картинки, присутствуют лишь на правых страницах и, соответственно, каждый последующий кадр, как в кино, возникает на месте предыдущего. Возросшая с перелистыванием страниц-кадров динамика действия органична кинематографическим приемам В. Сутеева, и кинопоэма «Вокруг света» легко превращается в карманный фильм «Митька заграницей».

Как вспоминает А. Исбах, книжка вышла «громадным по тому времени тиражом – десять тысяч» и пользовалась огромным успехом. Правда, достигнутый эффект был полной неожиданностью как для ЦБ Юных Пионеров, так и для авторов комикса. Читатели не восприняли «Митьку заграницей» как сатирическое произведение. В печати появились негативные отзывы, а поток беглецов за границу увеличился. Ирония лишь добавила Митьке удали и куража, герой стал культовым.

Владимир Сутеев и Николай Богданов: первые комиксы. Часть 1

Первые комиксы Владимира Сутеева. Часть 2. Кинопоэма «Вокруг света», 1925 год

Продолжение следует ...

Автор: Илья Бобылев