Возвращение Митьки-пионера на страницы журнала происходит в новом травелоге Н. Богданова и В. Сутеева «Отчаянный перелет», который с подзаголовком «приключения пионера Мити между небом и землей» появляется в конце 1926 года («Пионер» №№ 20–23).
Журнал Пионер, 1926 год, №20 (обложка В. Сутеева)
Теперь Митька – вожатый звена, а его верным соратником становится октябренок Ким, недвусмысленно отсылающий читателя к приключениям своего харьковского тезки.
То Митя, вожатый звена «Самолет», и друг его Ким – октябренок
Традиционная для жанра тема воздухоплавания обретает оригинальное решение – транспортным средством становится склеенный из «Пионерской правды» воздушный змей.
Транспортным средством становится склеенный из «Пионерской правды» воздушный змей
(нажмите для увеличения)
Конструктивно «Отчаянный перелет» повторяет кинопоэму. Страницу заполняют четыре строки по три изображения в каждой. Кадры разделены промежутками, под каждым из них снабженное порядковым номером четверостишие. Читатель последовательно слева направо просматривает один ряд за другим, двигаясь сверху вниз.
Правда, в отличие от кинопоэмы, «Отчаянный перелет» нельзя признать состоявшимся произведением. И дело даже не столько в том, что новые приключения вдвое короче, сколько в сумбурной и скомканной композиции. Возникает ощущение, что многообещающее начало подразумевало куда более обстоятельное и проработанное повествование, но по ходу действия намерения авторов изменились, и, едва начавшись, история оказывается спешно свернута. Тем не менее комикс дает интересный материал как в плане эволюции конкретных авторских стратегий, так и в понимании самой природы феномена.
Свое объяснение имеет появление в новых приключениях Митьки деревенской темы. К ней Н. Богданов был особенно расположен, хорошо знал и чувствовал материал. Тогда же, в конце 1926 года, по инициативе «Крестьянской газеты» организовывался журнал «Дружные ребята», аналогичный «Пионеру», но ориентированный на сельских детей. Н. Богданов принимает активное участие в создании нового журнала, вовлекает в работу и В. Сутеева.
Заслуживает внимания и то воодушевление, с каким Н. Богданов раз за разом обращается к комиксу в своих поэтических опытах. С азартом погружаясь в стихию народного языка, писатель обнаруживает новую точку приложения для частушечно-непритязательной, переполненной междометиями и фразеологизмами речи. Он получает искреннее удовольствие от того, как легко и естественно современный жаргон и элементы диалектов находят поддержку в кинематографической зрелищности комикса.
Отчаянный перелет, ч.1 (Пионер, 1926 год, №20)
(нажмите для увеличения)
Завязка действия «Отчаянного перелета» основана на всеобщем интересе к авиации:
В газетах полеты, шумят самолеты,
Летят, беспрерывно летят;
И Митя и Ким по натуре пилоты.
– Лететь, так лететь не шутя!
Проникнутые всеобщим настроением, друзья решают склеить из газет «огромадного» воздушного змея и, привязав к нему бельевую корзину, подняться-таки в небо. Предвидя долгосрочный полет, отважные путешественники озабочены связью с землей, но за неимением почтовых голубей берут с собой кота, который всегда найдет дорогу домой, а так же петуха с курами.
Отчаянный перелет, ч.2 (Пионер, 1926 год, №21)
(нажмите для увеличения)
Именно с отправки первого послания и начинается действие следующего выпуска. Пролетая над полями и весями, герои отправляют на землю петуха с запиской на шее. Однако старик со старухой, в чьи руки он попадает, склонны видеть в нем божий дар, а потому события разворачиваются в обстоятельный и достаточно остроумный антирелигиозный эпизод с колокольным звоном, деревенской сходкой, хитрым попом и бдительным комсомольцем.
Поп на крылечке кормит хлебушком черным овечек ...
(нажмите для увеличения)
За идеологически выдержанным сюжетом наступает черед чистой эксцентрики. Продолжая свой путь над родными просторами, отважные путешественники на полном ходу и без всякого злого умысла задевают волочащейся за змеем веревкой деревенского пастуха. Получив невесть откуда крепкую затрещину, сын полей входит в раж и, поймав конец веревки, намерен изловить летящее диво. Герой, оказавшись между небом и землей, ни в малейшей степени не смущается:
Не пугаясь летит, кнутовищем крутит,
И хохочет: вот, пес, и балует:
Как поднимется ввысь – охлыстнет, берегись,
Низом – песню поет удалую.
Внезапное появление яркого персонажа производит сильное впечатление. Полнокровный характер, главная черта которого – принципиальное отсутствие какой-либо рефлексии, дан лаконичным перечнем внешних проявлений, а весь смысл эпизода, равно как и сверхзадача героя, исчерпывается удалью действия. Здесь Н. Богданов достигает чистоты цирковой репризы. Стремительная эксцентриада по всем законам жанра заканчивается в болоте, веером брызг осеняя сакраментальное «продолжение следует».
Выразительный контраст эпизодов становится драматургическим решением второй части, обеспечивает убедительное повествовательное единство страницы. Основной эпизод нагружен смыслом, идеологически выдержан и принципиально отличается от самодостаточной клоунады, завершающей часть. Нельзя не отметить и возникший «баланс» персонажей: с одной стороны – такие ходульные завсегдатаи агиток, как поп, старик со старухой, комсомолец, с другой – оригинальный яркий типаж.
Заметка о переносе продолжения травелога в следующий номер журнала (Пионер, 1926 год, №22)
(нажмите для увеличения)
В следующем номере журнала («Пионер» №22) на месте очередной серии появляется лишь короткая заметка. В ней Митя-пионер извиняется перед читателями, объясняя свое отсутствие ужасным ураганом, который помешал ему спуститься в этот номер, но уж в следующем он будет обязательно! И действительно, завершающая, третья часть приключений появляется согласно обещаниям, и начинается она как раз с того самого урагана. Однако масштабы катаклизма оказываются для читателя полной неожиданностью.
Отчаянный перелет, ч.3 (Пионер, 1926 год, №23)
(нажмите для увеличения)
Предвидя неминуемую катастрофу,
Митя глянул разок и другой с высоты
И пришлось на «спасенье» решиться.
Наш геройский пилот финский нож достает,
Чик… и нет ни корзины, ни друга!
Что ж, во имя идей и друзей не жалей,
Только змей поднимается туго.
Оснований к столь неприглядному поступку нет. Разбушевавшаяся стихия всего лишь компонент жанра, а отнюдь не повод для предательства, а по сути – бесславного конца культового героя. Тем не менее события развиваются именно так, и объяснить происходящее можно лишь внешними причинами. Избавиться от вцепившегося кота Мите не удается, и низвержение пионера с заоблачных высей прямиком в жерло заводской трубы происходит на пару с домашним любимцем. Действенность и, прежде всего, мифологическая добротность художественной расправы поражает. Но трудно поверить, что, отправляя своего героя в очередную авантюру, Н. Богданов держал камень за пазухой.
Выбравшись из трубы, Митька оказывается в самом центре Москвы. И пока еле живой Ким плетется с бельевой корзиной от Калужской заставы, его вымазанный сажей товарищ в сопровождении столь же черного кота под улюлюканье толпы и свистки постовых позорно, что есть духу, мчится домой по людным улицам. Щекотливым моментом становится встреча героев в предпоследнем кадре, но Ким оказывается отходчивым парнем и вместо того, чтобы дать соратнику по физиономии, прощает его. История завершается скупыми объятиями и неизбывным оптимизмом деликатного Кима – дескать, мы еще полетаем!
– Пустяки, мы еще полетим, – отвечает не бьющийся Ким!
(нажмите для увеличения)
В изобразительном плане «Отчаянный перелет» лишен какой-либо оригинальной стилистической концепции. Такая же, как и в «Путешествии Петьки-пионера», манера рисунка с использованием трех тонов приводит к аналогичным пространственным решениям. Правда, теперь, в отсутствие обрамления, иллюзорный эффект кадра-окна неоднозначен. Изобразительная плоскость достаточно активна. Возникает необходимость декоративных графических решений: равномерного распределения на странице тональных пятен, дробления локальных массивов черного цвета, динамичного силуэта (к. 5), ритмических элементов изображения (к. 8).
Отчаянный перелет, кадры 5 и 8 (Пионер, 1926 год, №20)
(нажмите для увеличения)
Во второй части тактика меняется. Кадры становятся более статичными, плотными, «продавливают» изобразительную плоскость. Возрастает размер черного пятна, появляются кулисные композиции. Сильный контраст работает на динамику действия, делает ее брутальной.
В заключительной, третьей части В. Сутеев оставляет попытки добиться энергичного, ритмизированного хода повествования. Художник словно теряет интерес к происходящему. Кадры дифференцированы слабо. Обилие дымов и облаков, градации тона, – на смену выразительной графичности комикса приходит неуместная импрессионистическая живописность. Финальная часть «Отчаянного перелета» становится ординарной журнальной иллюстрацией.
Смотрите травелог «Отчаянный перелет» в журнале «Пионер»:
Окончание следует ...
Автор: Илья Бобылев
Ранее в серии «Первые комиксы Владимира Сутеева»:
